четыре стихотворения

---
А смерть остывала… И много ли толка
от чахлого тления высохшей плоти?
Ведь если так вечность, то вечность жестока,
и, значит, что тело мечтать о полёте

приковано к полудрёме дивана.
Не надо мне этого смрадного тлена!
Я помню, как мама меня одевала
и как папа Карло меня из полена

выстругивал… Видишь ли, Буратино,
какая теперь разлилась по составам
апатия? Видеть такое противно –
особенно если в сознании здравом,

но где ж её нынче сыскать – эту ясность?
Ты видишь отверстие за камином
и падаешь навзничь в те самые ясли,
где ждет тебя голенькая Мальвина.

---

За гранью забытого слова,
из образа ангела сил
старца Андрея Рублева –
голос меня просил:

«Не бойся – лед скоро растает,
смотри, как из неба лучи
скользят, и уже не давит
твой пояс… Твои палачи

послушны тебе и смиренны
перед твоим мечём.
Не бойся твоей вселенной,
не думай впредь ни о чем,

что может казаться страхом
и притворяться врагом.
Ты – царь над любым варягом
и греком, и всё кругом

отныне пропитано светом
и Богом, и ты – лишь в Нём.
И не забывай об этом,
мой мальчик, ни ночью, ни днём».

---

Прощайте, нежити севера –
отпрыски порченых слов
и чахлого, дряблого семени,
прогнившего до основ.

Флёр перегноя шаманского
лживых и пошлых эпох
тает, как брызги шампанского.
В мир возвращается Бог!

Бубен разорван и выкинут
вместе с масками зла.
К освобожденному викингу
снова приходит весна.

Слышно, как хлопают крыльями
ангелы за окном,
и параллельные линии
пересекаются. Ом.

---

Херувимы влетели в меня,
серафимы живут во мне,
и незыблема вся земля,
и приходит конец зиме.

Мир не тонет больше в крови,
душа возвращается в кровь
очищающей нас любви.
Соскребается вновь и вновь

человечество – ты и я,
вся родня, все друзья родни,
все погрешности бытия.
Херувимы теперь не одни,

серафимы теперь со мной
и со мной навсегда – Илия,
Моисей, Авраам и Ной.
И незыблема наша земля.

Комментарии :  ₀